У творчества Гумилёва «африканского» периода есть ещё один нюанс: дело не только в том, что он уходит от привычного стихотворного жанра к «более низкому», а ещё и в том, что сама Африка была для него тем самым «новым миром», блистающим миром его детских фантазий. В своей прозе он соединяет волшебные приключенческие мотивы любимых романов с уже зрелой оценкой взрослого мужчины, чуждого фантазиям. По словам Давидсона: «Гумилеву увлечение Африкой давало возможность отойти от окружающей будничной повседневности, создать свой мир - "мой мир волнующий и странный» .